Алексей Кручинин: «Дом там, где семья. В Петербурге я дома»

- Вы ездили в Финляндию прямо из Костомукши?

- Первые пару лет так и было. От Костомукши до Суомуссалми – 120 километров. Ездили туда и обратно - получалось 240 километров в день. Почти каждый день папа возил меня на машине, по несколько часов стояли в очередях на границе. Делал уроки в машине, а иногда и надевал форму уже в ней. Потом, когда папа начал сам играть за местную команду, стало по-другому. Мне разрешали не ходить в школу в пятницу – мы уезжали в четверг, в субботу и воскресенье участвовали в матчах и возвращались рано утром в понедельник, а иногда и во вторник. Школьные учителя шли навстречу, потому что учился я хорошо. Проблем не было.

- Сколько раз меняли загранпаспорт из-за множества отметок о пересечении финской границы?

- А у меня паспорта и не было – я у папы был вписан. Он, наверное, много паспортов поменял. Случалось, что не могли доиграть концовку сезона из-за того, что виза заканчивалась.

- Как общались с финскими детьми?

- Жестами. Плюс английские слова, финские слова в школе учил. Детям легче – они играют, бегают, смеются. Проблем в общении не было. А в более позднем возрасте я выучил финский и смог общаться.

- Ого, вы можете поговорить с Коскирантой по-фински?

- Могу немного, но я уже больше десяти лет не разговаривал по-фински. Многое забыл.

- Вы год провели в Рованиеми. Самый известный факт об этом городе – там живет Санта-Клаус.

- Так и есть. Рованиеми расположен прямо на Полярном круге и там живет Санта. У меня есть забавный случай, связанный с ним. В то время в местной команде играли два русских хоккеиста – Виктор Логинов и Константин Астраханцев. По выходным я иногда ездил в гости к дяде Косте. Однажды сел не на тот автобус и он привез меня как раз за Полярный круг к Санта-Клаусу. Денег на обратную дорогу уже не было, но я примерно знал куда идти. Так и брел эти 7-8 километров по лесам и сугробам.

- Замерзли?

- А я согрелся – то бежал, то скакал, то песни пел. Два с половиной часа развлекал себя как мог. По дороге услышал, как играют в хоккей, побежал на свет и увидел улицу, которая ведет к дому дяди Кости. Наверное, это единственный раз, когда я был близко к Санта-Клаусу, но так у него и не побывал.

ПЯТЬ СЕКУНД НА РАЗГОВОР С ДОМОМ

- Вы переехали в Петербург в 11 лет?

- Сначала отец возил меня в Финляндию, потом оказался в интернате в Петербурге, а в Рованиеми попал уже после 9 класса и провел там год. Школу заканчивал снова в Петербурге.

- Оказаться в 11 лет в другом городе без родителей было тяжело?

- Непросто. 11 лет – маленький ребенок… Еще одна сложность была в том, что в интернате было мало иногородних. С понедельника по пятницу со мной жили ребята из пригородов. На выходные их забирали домой. В пятницу после школы все они разъезжались – ни матчей, ни тренировок. Я оставался один – только с воспитательницей. Поначалу даже телевизора в комнате не было. Тогда звонил родителям и плакался. Папа говорил: «Давай заберу», но я отвечал, что буду терпеть. Два года было тяжело, а в 13 лет стало уже легче. Привык, ребят больше стало, телевизор поставили. Еще и тариф на телефоне был – первые пять секунд бесплатно. Звонил домой и быстро спрашивал, как дела…

- Артемий Панарин рассказывал, как в интернате он тратил все карманные деньги за один день на сладости, а потом месяц ходил с пустыми карманами. У вас также было?

- Было такое. Воспитывали уже не родители, а жизнь. Мне давали 750 рублей на месяц, чтобы можно было в выходной в кино сходить. А мы ходили в магазин, покупали какие-то сухарики, потом девчонки начались, гулянки. Как-то раз весной я потратил больше двух тысяч – получил тогда от папы. Всякое было – и родителям неправду говорили и без денег сидели. Это нормально для парней, которые живут в интернате. Хорошо, что папа учил, чтобы я всегда думал головой, поэтому серьезных «залетов» у меня не было.

- Вашим детским тренером был нападающий бронзового СКА-1987 Андрей Андреев. Вы говорили, что он относился к вам, как отец.

- Да, он очень тепло относился, постоянно подсказывал, помогал. Не знаю почему. Может быть по манере игры видел, что я похож на него. Давно его не видел, но когда встречаемся – хорошо общаемся.

- В 2010 году вы участвовали в суперсерии против канадских юниоров. Это был первый случай, когда российская молодежка победила.

- Да, я участвовал, но играл не особо важную роль в команде. Это был первый мой вызов в молодежную сборную. Из шести матчей сыграл в четырех.

- Тогда был сильный состав – Панарин, Якупов, Калинин…

- Еще Наместников выходил. Наиль сыграл один матч вместо меня. Тарасенко не было, потому что ребят из клубов КХЛ не отпустили, они поехали только на чемпионат мира. Панарин, Голубев, Двуреченский, Калинин, Пивцакин, Собченко – много ребят, которые потом выиграли чемпионат мира. Действительно сильная команда была.

- С Якуповым с тех времен знакомы?

- Мы сейчас с ним разговаривали, оказалось, он меня не помнит. Я его помню, а он – нет. Наиль приехал только на один матч, сыграл и уехал, поэтому мы особо с ним не общались.

- За канадцев играли Шон Кутюрье и Райан Нюджент-Хопкинс. Они выделялись уже тогда?

- Кутюрье был сильно заметен, а вот Нюджент-Хопкинс не сильно выделялся, хотя его фамилия уже тогда была на слуху. Еще против нас играл защитник Райан Эллис, он сейчас тоже достаточно неплох по меркам НХЛ.

РАБОЧИЙ ГОРОД ЧЕЛЯБИНСК

- Осенью 2011-го вы сыграли несколько матчей за основу СКА, но потом вас забрали в «Локомотив», который восстанавливал команду после авиакатастрофы. С какими чувствами ехали в Ярославль?

- Случилась ужасная трагедия… Погибли мои знакомые по сборной – Даниил Собченко, Юрий Урычев, с которыми мы тепло общались. С Урычевым часто переписывались… Когда выбрали в «Локомотив», подумал, что это судьба. Если выбрали – надо ехать без всяких мыслей о какой-то выгоде. Единственное, о чем договорились с руководством клуба - чтобы они отпустили, если не буду проходить в состав, когда команда вернется в КХЛ.

- Какая атмосфера была на самой первой игре возрожденного «Локомотива» в Ярославле?

- По эмоциям это одна из самых ярких игр. Город скорбел. Собрали новый коллектив во главе с Петром Ильичом Воробьевым. В тот сезон люди жили нашей командой. Мы, молодые ребята, вдохнули новую жизнь в Ярославль. Люди снова пришли на хоккей, поддерживали, болели за нас. Это были невероятные эмоции. Самый эмоционально сильный сезон.

- В той команде был не только Петр Ильич Воробьев, но и Илья Петрович ему помогал.

- И еще Дмитрий Красоткин был тренером. Они работали втроем.

- Со стороны кажется, что Петр Ильич и Илья Петрович – два совершенно разных тренера.

- А как они могут быть похожи? Что-то общее, как у отца и сына у них есть. Просто Илья Петрович – тренер молодого поколения, он поработал с Майком Кинэном. Конечно, у него более современные взгляды. Он следит за НХЛ, за современными тенденциями, новыми тактиками. Плюс у него в команде были такие хоккеисты, как Сергей Мозякин и Данис Зарипов. Когда с ними работаешь, общаешься с такими мастерами, то видение игры немного меняется. А Петр Ильич – мэтр отечественного хоккея. У него все было немного жестче.

- Вы несколько сезонов провели в «Тракторе». Когда говорят о Челябинске, чаще всего вспоминают о суровых мужиках. У вас есть истории о суровых челябинцах?

- Это больше шутки из Нашей Раши. На самом деле ничего сурового там не было. Нормальный рабочий город, где есть заводы. Нет ничего необычного, чтобы приехать туда и сказать: «Блин, у вас не так, как везде!» У меня в Костомукше тоже был горно-обогатительный комбинат. Серый? Когда едешь из аэропорта через заводские районы, они выглядят мрачновато, но я жил рядом с ареной и там ничего такого не было. Отличный город! Спокойно могу считать его вторым домом. В Челябинске происходили самые значимые для меня события, у меня остались только теплые эмоции от этого города.

- У вас в инстаграме можно найти фото с новогодней вечеринки, вы там в совершенно невероятном костюме – с елками и оленями. Это была какая-то командная акция?

- Нет. Просто мы были в Риге, у нас был выходной и мы поехали в торговый центр с Виталиком Кравцовым и Саней Шаровым. Увидели эти веселые костюмы на манекене. Я люблю праздники, люблю ярко одеваться. Не стесняюсь этого и не думаю о том, что скажут. Подумал: почему бы не надеть его на новогоднюю вечеринку? Померили – купили. У меня был зеленый, у Виталика – красный. Планировали прийти на вечеринку вместе, но в итоге Кравцов не смог присутствовать. Я пошел один и получилось здорово – все ребята фоткались со мной. Чувствовал себя аниматором.

- Какова судьба этого костюма? Он ждет следующего Нового года?

- Посмотрим. Если ребята в СКА захотят устроить новогоднюю вечеринку – с удовольствием надену его. А может и новый куплю, вдруг еще интереснее что-то найду.

- Возвращение в СКА – это возвращение домой?

- Тяжело сказать. Я прошел здесь все ступени от МХЛ до КХЛ, но провел в команде не так много времени. В Ярославле отыграл три года, в Челябинске – почти четыре. Большой срок, много всего происходило. В Питере сам город – дом для меня. СКА – тоже не пустой звук. Все ступени клубной системы дали огромный опыт. Здесь происходило становление меня, как хоккеиста, первые шаги в профессиональной карьере. Твой дом – там, где твоя семья. Можно сказать, что теперь я дома.

- Вы живете прямо напротив нового стадиона «Зенита»?

- Не совсем, но очень близко. Правда на футболе не разу не был. Почему-то у меня нет тяги сходить и посмотреть матч вживую. Сейчас жалею, что не занялся этим вопросом накануне чемпионата мира и не побывал там. Когда еще такое событие будет в России? Это был большой праздник, много людей. Жаль, что не сходил на футбол – даже Яхтенный мост не переходил и у стадиона не был ни разу. Только по ЗСД ездил и смотрел на эту светящуюся арену. Выглядит красиво.

- Но по телевизору за матчами следили?

- Все игры сборной России посмотрел. Было интересно, тем более, впервые так далеко прошли.

- Какой момент запомнился больше всего?

- Игра с хорватами. Когда Марио Фернандес сравнял счет в дополнительное время. Тогда надежда уже почти пропала, а после его гола были невероятные эмоции. Даже больше, чем когда Акинфеев отбил пенальти в матче с испанцами. Прыгал, орал, радовался. Даже голос потерял.